Утро вторника начиналось, как всегда, с завтрака под воркование приемника.
«…Индекс РТС упал на три пункта по сравнению с понедельником… Третье транспортное кольцо стоит от Ленинского проспекта до Каширки… Правительственными силами Гренадии арестован российский разведчик, полковник ГРУ…»
Отметив про себя, что броня крепка и танки наши быстры, Саша Защепкин переключил приемник с новостного канала на музыкальный.
«…Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил
С подлецом, палачом -
Значит, в жизни ты был
Ни при чем, ни при чем!
Если путь прорубая отцовским мечом
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почем, -
Значит, нужные книги ты в детстве читал!...»
Песню Высоцкого Саша дослушал до конца, а когда дальше пошла какая-то попса, выключил приемник. Допил чай и взглянул на часы: 09:32. В принципе, понятия опоздания на работу как такого для Саши не существовало очень давно – кто ж попеняет хозяину компании. Однако, внутренняя дисциплина подсказывала – хотя бы к 11:00 быть нужно, иначе ничего не успеешь. Как всегда перед уходом последний взгляд на огромное зеркало в прихожей – дань самолюбованию. А что, полюбоваться было на что: вот он, статный 32-летний мужик, в дорогом костюме без галстука, президент собственной компьютерной фирмы, отец троих детей… Момент самолюбования нарушили трели из кармана пиджака.
- Александр Романович? - пробасил голос из мобильника.
- Да, я, - несколько раздраженно ответил Саша.
- С вами говорят из Федеральной службы безопасности. У нас, возможно, есть сведения о вашем отце.
- Что с ним?! – почти закричал Саша.
- Приезжайте, на месте поговорим. Записывайте адрес. Сможете прямо сейчас выехать?...
Саша вышел из подъезда и порывистыми шагами направился к припаркованному на другом конце огромного двора BMW. Проходя мимо ковырявшегося в багажнике ободранного Лендровер-Дефендера высокого седого старика в камуфляже и бандане, поздоровался:
- Привет, дядь Мить.
Старик вынырнул из задней двери внедорожника, подтолкнул внутрь байдарочные весла и протянул Саше руку:
- Как дела, Сашок? О Ромке новости есть?
- Пока ничего нового, - Сашка был суеверен и сообщать о только что полученном звонке не решился.
- А мы вот, как всегда, на Селигер. Может, как когда-то с нами махнешь, а?
- Спасибо, дядь Мить, не могу... – побежал дальше Сашка…
Автомобиль Сашка водил спокойно и аккуратно, как учил отец, да, и как он бы, наверное, водил без всякого учения – осторожность была у всех Защепкиных в крови. Даже сейчас, в состоянии глубокого волнения, он не дергался вперед, предусмотрительно уступая дорогу безбашенным бомбилам и наглым кайенам. Почему-то в голове закружилась песня Окуджавы:
«…Когда воротимся мы в Портленд,
Клянусь, я сам взбегу на плаху.
Да только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда…»
Почему, откуда вдруг всплыла в памяти? Ах, да, это ж встреча с дядей Митей. Когда-то они вместе большой компанией ходили в походы, где вечером у костра дядя Митя брал гитару и с бравой хрипотцой пел песни про пиратов и вольных стрелков. «Видимо, он и сейчас по горам лазает и на байдарке «пиратствует», - подумал Сашка.- Молодец. В своем-то возрасте. Ему должно быть… Э, отцу 58, а дядя Митя его старше лет на пять…» После этой короткой паузы мысли снова вернулись только к отцу.
…Ведущий научный сотрудник Института Латинской Америки Российской академии наук, старший референт комитета по Международным делам Совета Федерации Роман Степанович Защепкин исчез семь месяцев назад. Утром вышел из своей квартиры, находящейся этажом выше квартиры старшего сына, то есть Сашки, раскрыл дверь подъезда и растворился в окружающем мире. То, что он не просто исчез в силу несчастного случая, внезапной потери памяти или иного непредвиденного катаклизма, свидетельствовало отправленное с его электронного почтового ящика письмо. Вернее, даже не письмо, а короткое послание: «Не волнуйтесь, берегите себя, постараюсь вернуться. Ваш муж, папа, дедушка». Конечно, его искали. После классического мониторинга моргов и больниц, след старшего референта Совфеда обнаружился в аэропорту Шереметьево: Роман Степанович Защепкин оказался в списках вылетевших рейсом авиакомпании Люфтганза в город Бразилиа – столицу государства с названием, отличающимся всего на одну последнюю букву. Отправленный Сашкой на место частный детектив смог проследить путь русского туриста не дальше дешевой гостиницы, где Защепкин-старший провел всего пять дней и съехал. Сашка напряг друзей и коллег отца из всевозможных структур, поднял мало-мальски накопленные собственные связи. По линии МИДа на низкий старт были поставлены российское посольство и консульства, бразильская полиция и даже Интерпол. Сашка тряс деньгами и клялся в грядущих благодарностях. Ему все обещали, но информации о русском с просроченной туристической визой из Бразилии не поступало. Оставалось только ждать…
И все это время Сашку и всю их семью мучил один вопрос: «Зачем?». Ведь это была не просто туристическая поездка замотавшегося в буднях офисного человека. В этом случае уехал бы спокойно, взял бы с собой маму… Или жену брать не хотел, уехал с какой-то девкой? Ну, тоже, зачем тогда шоу с уходом а-ля Лев Толстой. Да, не похоже на отца, не такой он человек – нет тут никакой девки. Выдвигались и иные версии. Один из друзей отца предположил, что, будучи старым филателистом тот поехал продавать или покупать какую-нибудь очень дорогую марку. Ну, и видимо, боялся. Эту версию Сашка так же не рассматривал: коллекцию отца он знал хорошо – ничего особо ценного там не было, а насчет покупки... Не такой уж отец фанатичный коллекционер. Но что-то же потащило отца за океан, да еще таким странным образом! Естественно, что по долгу службы какие-то контакты с Бразилией у отца были – на уровне переписки с тамошними коллегами. А был он там вообще, один раз лет двадцать назад. Детектив считал, что главная версия коммерческая – от поездки за кладом до участия в контрабандной цепочке. Зная отца, от подобных предположений Сашка лишь кривил губы – отец был слишком острожен, чтобы вляпаться в авантюру. Тем более что вся предыдущая жизнь какие-либо авантюры полностью отрицала. Учеба в Институте дружбы народов (в простонародье Лумумбарии) не была отмечена угрозами отчисления из-за заваленной истории КПСС или выпрыгиванием из окна женского общежития. Потом работа в «невыездном» качестве по линии международной дружбы с развивающимися странами, подработка преподаванием и переводами с португальского. Короткий период работы в начале 1990-х за большие деньги в одном мутном СП, куда устроился благодаря разговорному испанскому и откуда с неприятными впечатлениями вернулся на госслужбу. На госслужбе, надо заметить, отца уважали и даже ценили как твердого специалиста. Семья не шиковала, но все же была обеспечена. Конечно, сегодняшние доходы Сашки-бизнесмена несоизмеримы с заработком отца, но ведь и раньше-то ни в чем особо не нуждался. Да, квартиру купил уже на свои, но зато старту бизнеса помогли связи именно отца. Собственно, все, что мог, отец сделал, и сделал хорошо. При этом не воровал, не брал взяток, не лез в политику. Аккуратность, осторожность и рациональность правили его жизнью. Если все предыдущие годы ничего, никакого намека, то что же сейчас? Что?!...
…Кабинет майора ФСБ Евсеева внешне не отличался от любого другого кабинета, занимаемого, допустим, менеджером по продажам или маркетологом. Жалюзи на окнах, стеллажи с неопрятными папками, пластиковый стол, заваленный бумагами, дешевыми сувенирами и гаджетами с проводами. Да и сам майор оказался мужиком весьма гражданского вида – в шерстяном красном пуловере и слаксах.
- Итак, что вам известно о моем отце? - расположившись напротив стола лицом прямо к майору начал Сашка.
По лицу майора промелькнула усмешка, намекающая, что вопросы здесь задает он, однако, заговорил он без особого официоза, даже в несколько шутливом тоне:
- Пока практически ничего, - майор выждал паузу, вздохнул и продолжил, - Вы новости сегодня слушали? В курсе последних событий?
- То есть? - не понял Сашка, пытаясь понять по лицу майора: то ли это такая принятая тут форма глумления над посетителями, то ли…
- Про арест американцами в Латинской Америке российского шпиона, засекреченного военного советника, полковника ГРУ, СВР и всех прочих спецслужб одновременно, ну, или что там еще журналисты сегодня говорили, слышали?
- Ну, слышал вроде, - припомнил Сашка.- А что?
- А фамилию его слышали? Нет? Защепкин! Роман Степанович Защепкин – знаете такого?
Если бы дело не было для него столь важно, то Сашка не задумываясь встал бы и ушел – все-таки так глумиться над посетителем уже слишком. Сейчас же, переборов раздражение, Сашка просто ждал, когда майор перейдет к делу. Майор в свою очередь выжидательно глядел на посетителя. И в этом взгляде скорее сквозила растерянность, нежели глумление. Майор не шутил!
- Погодите, вы хотите сказать, что мой отец работает у вас? – прохрипел Сашка.
- Единственно, что я пока хочу сказать, что в стране Гренадия, где сейчас идет что-то вроде гражданской войны, правительственными силами разгромлен отряд повстанцев, известный как взвод полковника Ромуэля. Сам полковник легко ранен и арестован. При обыске в лагере найден российский загранпаспорт на имя Защепкина Романа Степановича, 1953 г.р. Судя по фотографии, а так же согласно иным косвенным данным, паспорт принадлежит задержанному полевому командиру «полковнику Ромуэлю», - майор откинулся на спинку расшатанного кресла, будто наслаждаясь произведенным эффектом, при этом буквально буравя Сашку глазами. Видимо, оценивал реакцию.
- И как вы это интерпретируете? – Сашка уже овладел собой.
- Это я вас хочу спросить, как ВЫ это интерпретируете?! - тон майора стал жестким. – Есть какие-то мысли?
- Ну, - Сашка сделал вид, что задумался. – Первое что приходит в голову, что кто-то похитил у моего отца паспорт, вклеил новое фото. Уехал в Гренадию. Только и всего… И, точно, тогда все сходится – отец без паспорта застрял где-нибудь в кутузке с какими-нибудь бродягами!.. Ну, вы же, как я понимаю, в курсе, что он исчез в Бразилии?
- Дело о розыске вашего отца нам еще вчера доставили из прокуратуры, - майор вытащил из ящика и бухнул на стол серенькую папку и продолжил, - Проблема в том, что фото в паспорте настоящее. Документ, так сказать, без следов взлома. Американцы его уже имели возможность поизучать неделю, а лишь потом слили информацию прессе. Так вот, паспорт настоящий, фото родное, а арестованный человек внешне соответствует этому изображению.
- То есть, вы хотите сказать, что это мой отец? – тихо переспросил Сашка.
- Да не хочу я этого сказать! - майор хлопнул папкой по столу. – Что фото, знаем мы, как эти фото делают – пол аула под это фото подойдет. Равно как и для латиносов все европейцы на одно рыло… Короче, вам его опознать нужно.
- А, ну конечно, - облегченно вздохнул Сашка. Абсурд рассеялся. Конечно, надо просто посмотреть фото этого задержанного повстанца и подтвердить, что паспорт у него краденый. Ну, а потом, нажав еще раз на бразильцев, прошерстить все лагеря с задержанными беженцами и прочими бродягами без документов. Отец, судя по всему, среди них.
- У вас же есть фото этого человека, - с надеждой спросил Сашка.
- Фото, конечно, есть, - майор снова перешел на шутливо-глумливый тон. – Наши друзья из ЦРУ не преминули выразить нам свои соболезнования. Так что, фото есть, смотрите.
Майор подвинул к себе ноутбук, поднял крышку, подергал мышкой и развернул экран к Сашке: «Смотрите».
Сашка взглянул и вздрогнул – на слегка размытом фото был его отец. Чуть похудевший, сильно загорелый, но практически такой же, как до расставания. Чисто выбритый и даже постриженный как дома – с очень коротким, редеющим ежиком седых волос. Вот только одет он был во что-то цвета хаки, да левое предплечье замотано бинтами.
- Это он! – Сашка чуть не плакал от радости. Значит, отец жив!
- Не торопитесь, - майор развернул ноутбук обратно. – Фото, как изволите видеть, сделано мобильным телефоном – отвратительного качества. Да даже если б и было нормальным – это ничего не значит. Нет, конечно, хорошо, что вы его узнали. Вернее, плохо, очень плохо…
- Что ж тут плохого, - не понял Сашка.
- Ну, это я о своем, девичьем, – пробормотал майор. – То, что вы его опознали по фото, хорошо только в том смысле, что мы с высокой вероятностью понимаем, что это наш гражданин. Повторяю, с высокой вероятностью, но не уверены. Если даже обычные жулики находят очень похожего персонажа под краденный паспорт, то что говорить о… Ну, вы поняли?
- Не совсем, - честно признался Сашка.
- Вам нужно выехать и при личной встрече удостоверить личность этого человека. Думаю, в данном случае наши и ваши интересы полностью совпадают. Вы не против вылететь завтра? Визу и все прочее, понятно, берем на себя…
Уже стоя в дверях, Сашка все-таки спросил:
- То есть, мой отец действительно сотрудник наших спецслужб?
Майор, уже начавший было подцеплять смартофон к ноутбуку, поднял голову, посмотрел на Сашку и молча взглядом указал ему на дверь.
…Прервав сбор чемодана, Сашка подсел к компьютеру – надо ж выяснить, что там сейчас в этой Гренадии…
Про Гренадию от отца Сашка, конечно, слышал, однако, когда последний раз – уже не помнил. Лет двадцать назад? Крошечное государство где-то между Бразилией и Парагваем с португалоговорящим населением. В 1980-х там был путч или революция, или и то, и другое. Хотя, где ж их в Южной Америке не было. «Руки прочь от Сальвадора», «контрас из Гондураса», ну и все такое, Сашка смутно припоминал. Про Гренадию давно ничего не было слышно. Правда, равно как и про Гондурас с Сальвадором – кому они сейчас здесь нужны? Ну, вот отец по старой памяти что-то там изучает в своем институте. Странно, но чем именно занимается отец, Сашка уже давно не интересовался: реферирует себе и реферирует.
Итак, согласно Википедии, Гренадия: столица Сан-Фердинандо, площадь 130 тыс. кв. км.(315 км с Севера на Юг, и 520 км с Запада на Восток), природа/ландшафт – редкое сочетание джунглей и гористой местности, численность населения - 4,5 млн. человек, государственный строй – президентская республика… Дальше из того же источника следовало, что дефакто в стране с 1976г. установлена монархия-диктатура некого Мукато. Вернее, неких: в 1976-1997 страной правил Фердинандо Мукато, а с 1997 по сей день его сын, Бернардино Мукато. Оба, судя по всему, редкие ублюдки. Причем, если еще в 1980-х режим поддерживался американцами в обмен на обещания не допустить в стране победы социалистов, то сегодня правящая семья, по большей части, предоставлена самой себе. В последние годы непрекращающаяся и ранее партизанская война подзуживаемых некогда Советским Союзом повстанцев снова активизировалась…
… Прямых рейсов Москва - Сан-Ферденандо, естественно, не существовало. Лететь пришлось через Асуньон (Парагвай). Аэропорт столицы Гренадии напомнил Сашке полевой аэродром из фильмов про Вторую мировую войну – минимум бетонного покрытия и напоминающие наши куркурузники маленькие самолеты. Особую атмосферу дополняла вечерняя темнота, разряженная огнями прожекторов. «Сан-Ферденандо… – в честь первого президента назвали, что ли?» – почему-то подумал Сашка…
…Пройдя через несколько шеренг вооруженных до зубов головорезов, изображавших паспортный контроль, Сашка вышел в «зону встречающих». Его, кстати, действительно встречали – невзрачный человечек лет 40-50 в цветастой рубашке, коричневых брюках и высоких армейских ботинках. Человечек быстро сунул руку и коротко представился Вадиком, а потом жестом пригласил в тентованый джип непонятной марки.
- В гостинице ни с кем не разговаривать, – инструктировал по дороге из аэропорта Вадик, ловко маневрируя в хаотичной городской застройке. – Попытаются заговорить – непонимающе улыбайся. Английским владеешь? Значит, делаешь вид, что не понимаешь. По-русски, кстати, если заговорят, - тоже не понимаешь. Из номера не выходить. Завтра около 9:00 за тобой заеду.
Сашка кивал и поглядывал в окно. Город был освещен плохо, но, даже и так было видно – не Рио-де-Жанейро во всех смыслах. Пока ехали, Вадик, чертыхаясь, два раза съезжал на обочину узкой дороги, уступая проезд кавалькаде разнокалиберных ощетинившихся стволами автоматов из окон джипов и бронемашин.
…Заснул Сашка только под утро – нервозность давала знать. Завтра ему предстоит встреча с отцом. А вдруг это не отец? А что лучше, чтоб это был отец или не отец?... Вадик прогудел под окном двухэтажной хибары с надписью «Hotel» ровно в 9:00. На этот раз он был в натовском камуфляжном комбинезоне и кроссовках Nike. На лице непроницаемые черные очки. Брезентовый верх джипа был убран. Сашка запрыгнул на пассажирское сиденье, и машина рванула вперед. На солнечном свету столица Гренадии напоминала окраины Мехико – трущобы из фанерных или пластиковых домиков с редкими вкраплениями каменных построек явно времен конкистадоров. В целом же город выглядел шумным, даже каким-то праздничным. По мере движения жилых хибар становилось все меньше, зато все чаще встречались вооруженные посты людей в неоднородной форме. Кто-то, как Сашка догадался, считался полицейским, а иные национальными гвардейцами (привет из Википедии). Один раз джип остановили – Вадик показал какую-то бумажку, и гвардеец, отдав честь, разрешил продолжить движение. Наконец, они остановились перед шлагбаумом КПП, окруженном со всех сторон редутами в виде бетонных блоков под двумя пулеметными вышками.
- Из машины не выходить даже пописать, – Вадик остановил джип прямо перед одним из редутов. – Сиди здесь и жди, сейчас вернусь за тобой.
Вадик подошел к КПП и что-то сказал охраннику в форме. Охранник кивнул, и Вадик, поднырнув под шлагбаум, скрылся на территории. Охранник подмигнул Сашке и почему-то направил на него автомат… Вадик вернулся, примерно, через полчаса, залез в машину и завел двигатель:
- Не получится сегодня. Никого из союзников на месте нет. С блядок своих в джунглях еще не вернулись. Короче, все как всегда – нужна санкция, а санкционирующий похмеляется. Ладно, поехали в гостиницу, завтра точно все состоится.
- Союзники – это вы так американцев называете? – догадался Сашка.
- Да, они самые - црушники противные и прочие отбросы, кто от Ирака откосил, - проворчал Владик.
Расставаясь у гостиницы, Вадик внимательно посмотрел на Сашку и сказал:
- Город видел?
- Видел…
- Желание осматривать еще есть? Правильно. Значит, чтоб на улицу не выходил. Пансион у тебя проплачен по полному довольствию – еду в номер занесут. Хозяин будет предлагать выпивку за дополнительные деньги: местную деревенскую бурду не пей – проси виски. Покрути телек, может, найдешь что-нибудь на английском. Хотя, принимаемое тут парагвайское ТВ на испанском можно и так смотреть – бабы красивые. Завтра дубль два – снова в 9:00. Adeus.
…Обед, доставленный в номер, был весьма неплох, но отнюдь не экзотичен: суп-пюре, свиная поджарка с картошкой и салат из чего-то, напоминающего чертополох. Возможно, спаржи. Ананасовый сок был налит в стакан, но в качестве недвусмысленного указания на происхождение сопровожден ополовиненным картонным пакетом с логотипом «Gold juice». Не послушавшись Вадика, Сашка все же заказал «tekila in bottle» и получил за $20 вполне фабричную на вид чекушку. От еды и выпивки Сашку сморило, тем более, сказалась бессонная ночь. Но заснуть не удалось – за дверью послышалось какое-то шуршание, затем легкий стук и сразу голос, произнесший по-русски с сильным акцентом:
- Романыч, открой, мы свои…
Может просто подействовала выпивка, но препираться со стоящими за дверью и нудно выяснять, кто это тут для него свои, сил уже не было. Захотят – все равно сломают фанерную дверь одним толчком. Сашка поднялся с кровати и распахнул дверь. На пороге стояли двое бородатых латиносов: одному лет двадцать пять, другому в районе сорока. Без оружия и на вид вполне мирные, по крайней мере, никаких военных атрибутов вроде камуфляжных штанов или нашивок – цветастые размахаистые рубашки, джинсы и мокасины на босу ногу.
Гости быстро перешагнули через порог и затворили за собой дверь. Сашка молча указал им на плетеные кресла, а сам сел на кровать и вопросительно уставился.
- Это, - молодой кивнул на второго, - Фидель, а я Андре. Мы товарищи полковника Ромуэля, вашего отца.
- И?.. – Сашка почувствовал себя героем какого-то странного фильма.
Молодой взглянул на старшего, а когда тот кивнул, произнес с патетикой в голосе:
- Мы пришли выразить свое восхищение вашим отцом от своего имени и от имени всей республики!
- Чего? – переспросил Сашка, переводя глаза то на одного, то на другого.
Латиносы тоже переглянулись. В этот момент в дверь снова постучали – хозяин послал мальчика узнать, не нужно ли гостю чего-нибудь еще в связи с визитом посетителей?
- Выпьете? – обратился Сашка к Фиделю.
Фидель вопросительно взглянул на Андре.
- Фидель по-русски не говорит, - пояснил Андре. Потом что-то протарабанил Фиделю по-португальски. Фидель молча кивнул.
В течение следующих пяти минут все трое сидели молча: Сашка разглядывал латиносов, а они Сашку. Потом появился мальчик с подносом, быстро выставил на столик полноразмерную бутылку текилы, три бокала и тарелочки с ломтиками лимона и какой-то местной закуской в виде канапе, пожелал хорошего настроения и быстро вышел. Сашка разлил бутылку в три бокала полностью. Каждому поровну. Убрал пустую тару под стол. Поднял свой бокал, пробомотал что-то вроде: «За встречу» и залпом выпил. Потом откинулся на подушки у стены, подождал, пока гости тоже сделают по глотку, закусят лимоном и произнес:
- Итак, давайте начнем по пунктам…
…- В России я был всего один раз, в Ростове. А русский язык учил на Кубе в Гаванском университете, - Андре расстегнул рубашку и продемонстрировал вытатуированный на левой груди портрет Че Гевары. При этом Фидель неодобрительно скривился и, перехватив Сашкин взгляд, постучал себя по лбу. Андре махнул рукой и продолжил:
- А с вашим отцом мы познакомились в Бразилии, в пункте сбора добровольцев революционной армии Гренадии. Такие, как он, среди добровольцев большая редкость – офицер с настоящим боевым опытом. Он ведь в России был полковником ГРУ…
- Это он вам сам рассказал? – уточнил Сашка.
- Да это все знают, - заверил Андре. – Он участвовал в спецоперациях на Халкин-Голе, в Праге, Кабуле. Поэтому почти сразу штаб нашего формирования назначил его командиром диверсионного взвода. Полковник железный человек. Думаю, даже у вас в России таких мало. Мы воевали с ним, как у вас русских говорят, плечом к плечу…
…Дальнейшее повествование Андре напоминало пересказ подростком сюжета боевика. Благодаря текиле, многое прошло в Сашкином сознании как-то смазано, но общую канву он ухватил. Судя по рассказу, его отец, ну или предположительно его отец, командовал отрядом из сорока головорезов. Разрабатывал план операций (и даже лично участвовал в нескольких рейдах) по захвату складов с оружием, нападению на правительственные кортежи, взрыв аэродрома и т.п. Носил камуфляж, не расставался с пистолетом системы беретта, а главное, несколько месяцев жил в джунглях в палаточных лагерях… Что ж, вполне обыденные занятия для старшего референта.
Андре достал смартфон и стал перелистывать фотографии, выискивая полковника Ромуэля. На этих фото человек, очень похожий на отца (качество картинок на экране не позволяли сделать однозначного вывода), сидел с завязанными глазами перед разложенными на подстилке частями автомата Калашникова, отдыхал в гамаке, натянутом между пальмами, просто стоял рядом с какими-то жуткими вооруженными типами…
…- На нас бросили большие силы гвардейцев. Последний месяц мы постоянно перемещались по джунглям и обязательно ушли бы к своим. Но нас предали. Около десяти дней назад наш лагерь окружили гвардейцы Мукато. Там почти всех перебили. Полковника тоже бы убили, думаю, но, говорят, был приказ – русского взять живым, - Андре допил текилу.
- А ты-то как выбрался? – с деланной подозрительность поинтересовался Сашка.
- Меня за два дня до этого отправили в штаб, вот Фидель подтвердит, - с явной обидой оправдался Андре и посмотрел на Фиделя. Тот, будто догадываясь, о чем идет речь, кивнул и ободряюще похлопал Андре по плечу. Наступила пауза. А потом, как бы подводя итог, Андре выдал:
- Мы знаем, что вам завтра позволили увидеть отца. Передайте ему, что народ Гренадии не забудет его. Когда мы победим, то назовем его именем город и один из новых университетов, а возможно, военное училище. Думаю, перед смертью ему это будет важно услышать.
- Перед смертью?.. – будто проснулся Сашка. Замаячивший финал боевика начал расходиться с традиционным хеппи-эндом.
- Ну, да, - пожал плечами Андре и посмотрел на Фиделя, который тоже пожал плечами. – Мукато всех расстреливает…
…Когда латиносы ушли, Сашка достал из чемодана блокнот – чертя на бумаге, структурировать мысли всегда легче. Итак, имелось следующие взаимоисключающие данные: его отец не мог быть полковником ГРУ, но старший референт не мог быть командиром диверсионного взвода; человек на фото, скорее всего, был его отец, но его отец не мог… А может, это все вранье? Да, да, вот абсолютно все тут сказанное. Никакие эти двое не повстанцы, а хитрожопые црушники. Наплели ему в три короба баек, подтасовали фотографии и… Используют его отца в какой-то своей жуткой игре. Может быть, подставляют вместо какого-то настоящего бандита полковника Ромуэля, которого тут в лицо не знают… В общем, опять все до завтра, до дубля два, как сказал Вадик…
…Сашка сидел на стуле и поеживался. Специальной комнаты для свиданий в тюрьме на территории гарнизона Сан-Фердинандо не было – для этого просто использовали свободную камеру. Сквозь приоткрытую металлическую дверь он слышал, как Вадик болтает по-португальски с сопровождающим их офицером. Наконец, послышались шаги, дверь распахнулась, и в камеру вошел отец. Дверь закрылась…
…- Пап, так значит ты действительно сотрудник наших спецслужб? - Сашку бил озноб.
- Конечно же, нет,- засмеялся отец. – Ты ж меня 32 года знаешь – так маскироваться от собственной семьи ни один штирлиц, думаю, не сумел бы. Кстати, и про все это мое «боевое прошлое» эти поклонники Че Гевары сами себе навоображали и разнесли по миру – неужели ты думаешь, что я бы так врать стал?
- Но ведь ты только что сказал, что все остальное чистая правда, ну, эта запись в добровольцы, диверсии,… аэродром взорванный, - логическая связка для Сашки снова распалась.
- Правда. Только ты почему-то исключаешь то, что я действительно могу оказаться обычным добровольцем.
- Пап, но почему? Зачем?!
- Ну, ты ж видел, наверное, что здесь творится. Эти Мукато законченные ублюдки. Слава богу, имею представление – изучал же сколько лет… Им по морде дать – святое дело!
- Ты мне это рассказываешь? Это что твое дело, причем тут Мукато? – скривился Сашка.
- Да, дело не только в Мукато. Дело в первую очередь во мне… Саш, ты помнишь своего деда Степу? Когда он умер, ты уже вроде в сознательном возрасте был.
- Ну, помню, конечно, мне тогда 12 лет было.
- А, ну вот. Ты ведь помнишь, что твой дедушка не воевал в Отечественную войну. Он был хромой – инвалид детства, да и в 1941 ему уже был 31 год. Короче, призыву на фронт он не подлежал. Хотя, вполне возможно, если б попросился добровольцем в московское ополчение той страшной осенью или как-то еще, то может, взяли бы. Но я уверен – не просился. Разумеется, он был участником трудового фронта – его отправляли налаживать какие-то поставки по лендлизу, короче, в Москве с семьей он бывал редко. Зато отовсюду умудрялся слать домой продуктовые посылки, благодаря которым моя мать и старший брат, твой дядя Костя, продержались. Помню, как-то в детстве я по глупости спросил его: «Пап, а почему ты не воевал?». Он тогда так посмотрел на меня и сказал: «А ты что ж хотел, чтобы меня убили, а твоя мать и брат с голоду умерли?»…Больше мы никогда на эту тему не разговаривали. Так вот, однажды, когда ему уже было лет 75, я случайно узнал от людей весьма занятную историю. В санатории, куда он ездил летом по путевке, твой дед рассказывал новым знакомым, что он полковник в отставке, а хромота – последствие фронтового ранения. Позже, уже за год до смерти он, впадая в маразм, начал впаривать эти байки соседу, с которым прожил рядом три десятка лет, и который уж точно знал, что дед не воевал. Я потом долго думал, откуда у него пошли эти комплексы. Вроде, жизнь прожил достойную, сам до замдиректора завода дослужился, нас с братом на путь поставил. Короче, нормальный мужик. Ан, нет, чего-то, видимо, не довыполнил в этой жизни, что-то не реализовал. Не доиграл, если хочешь… Есть, видимо, какие-то мужские, генетические необъяснимые потребности, какие-то глубинные элементы самосознания. Именно поэтому взрослые мужики коллекционируют оружие, играют в ролевые игры на природе, играют в ряженых казаков… Но игры – это лишь игры. Короче, мне стало страшно – а вдруг и я когда-нибудь пойму, что что-то мужское в своей жизни я не исполнил, не побывал на своей войне. И времени, и войны для исправления уже не будет. Ну, и однажды начну, как мой отец и твой дед рассказывать девушкам, что я полковник в отставке…
…Отец закончил рассказ. Сашка сидел и молчал.
- Кстати, по сравнению с моим отцом, я в значительно более выгодном положении – моя семья без меня уже выживет, - заметил Защепкин-старший.
Сашка поднял голову:
- Мне сказали, что тебя могут расстрелять.
-Ну, вообщем-то, это не сложно было предположить, - подмигнул ему отец…
Эпилог
Полковник Ромуэль был передан американцам, которые предложили обменять его на отбывающих наказание за шпионаж против России собственных агентов. Служба внешней разведки России признала Романа Степановича Защепкина своим сотрудником и реализовала обмен. Через три месяца после возвращения на Родину Роман Защепкин получил в Кремле из рук президента орден «За заслуги перед отечеством 2 степени». О том, что он полковник разведки в отставке, пока никому не рассказывает.
«…Индекс РТС упал на три пункта по сравнению с понедельником… Третье транспортное кольцо стоит от Ленинского проспекта до Каширки… Правительственными силами Гренадии арестован российский разведчик, полковник ГРУ…»
Отметив про себя, что броня крепка и танки наши быстры, Саша Защепкин переключил приемник с новостного канала на музыкальный.
«…Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил
С подлецом, палачом -
Значит, в жизни ты был
Ни при чем, ни при чем!
Если путь прорубая отцовским мечом
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почем, -
Значит, нужные книги ты в детстве читал!...»
Песню Высоцкого Саша дослушал до конца, а когда дальше пошла какая-то попса, выключил приемник. Допил чай и взглянул на часы: 09:32. В принципе, понятия опоздания на работу как такого для Саши не существовало очень давно – кто ж попеняет хозяину компании. Однако, внутренняя дисциплина подсказывала – хотя бы к 11:00 быть нужно, иначе ничего не успеешь. Как всегда перед уходом последний взгляд на огромное зеркало в прихожей – дань самолюбованию. А что, полюбоваться было на что: вот он, статный 32-летний мужик, в дорогом костюме без галстука, президент собственной компьютерной фирмы, отец троих детей… Момент самолюбования нарушили трели из кармана пиджака.
- Александр Романович? - пробасил голос из мобильника.
- Да, я, - несколько раздраженно ответил Саша.
- С вами говорят из Федеральной службы безопасности. У нас, возможно, есть сведения о вашем отце.
- Что с ним?! – почти закричал Саша.
- Приезжайте, на месте поговорим. Записывайте адрес. Сможете прямо сейчас выехать?...
Саша вышел из подъезда и порывистыми шагами направился к припаркованному на другом конце огромного двора BMW. Проходя мимо ковырявшегося в багажнике ободранного Лендровер-Дефендера высокого седого старика в камуфляже и бандане, поздоровался:
- Привет, дядь Мить.
Старик вынырнул из задней двери внедорожника, подтолкнул внутрь байдарочные весла и протянул Саше руку:
- Как дела, Сашок? О Ромке новости есть?
- Пока ничего нового, - Сашка был суеверен и сообщать о только что полученном звонке не решился.
- А мы вот, как всегда, на Селигер. Может, как когда-то с нами махнешь, а?
- Спасибо, дядь Мить, не могу... – побежал дальше Сашка…
Автомобиль Сашка водил спокойно и аккуратно, как учил отец, да, и как он бы, наверное, водил без всякого учения – осторожность была у всех Защепкиных в крови. Даже сейчас, в состоянии глубокого волнения, он не дергался вперед, предусмотрительно уступая дорогу безбашенным бомбилам и наглым кайенам. Почему-то в голове закружилась песня Окуджавы:
«…Когда воротимся мы в Портленд,
Клянусь, я сам взбегу на плаху.
Да только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда…»
Почему, откуда вдруг всплыла в памяти? Ах, да, это ж встреча с дядей Митей. Когда-то они вместе большой компанией ходили в походы, где вечером у костра дядя Митя брал гитару и с бравой хрипотцой пел песни про пиратов и вольных стрелков. «Видимо, он и сейчас по горам лазает и на байдарке «пиратствует», - подумал Сашка.- Молодец. В своем-то возрасте. Ему должно быть… Э, отцу 58, а дядя Митя его старше лет на пять…» После этой короткой паузы мысли снова вернулись только к отцу.
…Ведущий научный сотрудник Института Латинской Америки Российской академии наук, старший референт комитета по Международным делам Совета Федерации Роман Степанович Защепкин исчез семь месяцев назад. Утром вышел из своей квартиры, находящейся этажом выше квартиры старшего сына, то есть Сашки, раскрыл дверь подъезда и растворился в окружающем мире. То, что он не просто исчез в силу несчастного случая, внезапной потери памяти или иного непредвиденного катаклизма, свидетельствовало отправленное с его электронного почтового ящика письмо. Вернее, даже не письмо, а короткое послание: «Не волнуйтесь, берегите себя, постараюсь вернуться. Ваш муж, папа, дедушка». Конечно, его искали. После классического мониторинга моргов и больниц, след старшего референта Совфеда обнаружился в аэропорту Шереметьево: Роман Степанович Защепкин оказался в списках вылетевших рейсом авиакомпании Люфтганза в город Бразилиа – столицу государства с названием, отличающимся всего на одну последнюю букву. Отправленный Сашкой на место частный детектив смог проследить путь русского туриста не дальше дешевой гостиницы, где Защепкин-старший провел всего пять дней и съехал. Сашка напряг друзей и коллег отца из всевозможных структур, поднял мало-мальски накопленные собственные связи. По линии МИДа на низкий старт были поставлены российское посольство и консульства, бразильская полиция и даже Интерпол. Сашка тряс деньгами и клялся в грядущих благодарностях. Ему все обещали, но информации о русском с просроченной туристической визой из Бразилии не поступало. Оставалось только ждать…
И все это время Сашку и всю их семью мучил один вопрос: «Зачем?». Ведь это была не просто туристическая поездка замотавшегося в буднях офисного человека. В этом случае уехал бы спокойно, взял бы с собой маму… Или жену брать не хотел, уехал с какой-то девкой? Ну, тоже, зачем тогда шоу с уходом а-ля Лев Толстой. Да, не похоже на отца, не такой он человек – нет тут никакой девки. Выдвигались и иные версии. Один из друзей отца предположил, что, будучи старым филателистом тот поехал продавать или покупать какую-нибудь очень дорогую марку. Ну, и видимо, боялся. Эту версию Сашка так же не рассматривал: коллекцию отца он знал хорошо – ничего особо ценного там не было, а насчет покупки... Не такой уж отец фанатичный коллекционер. Но что-то же потащило отца за океан, да еще таким странным образом! Естественно, что по долгу службы какие-то контакты с Бразилией у отца были – на уровне переписки с тамошними коллегами. А был он там вообще, один раз лет двадцать назад. Детектив считал, что главная версия коммерческая – от поездки за кладом до участия в контрабандной цепочке. Зная отца, от подобных предположений Сашка лишь кривил губы – отец был слишком острожен, чтобы вляпаться в авантюру. Тем более что вся предыдущая жизнь какие-либо авантюры полностью отрицала. Учеба в Институте дружбы народов (в простонародье Лумумбарии) не была отмечена угрозами отчисления из-за заваленной истории КПСС или выпрыгиванием из окна женского общежития. Потом работа в «невыездном» качестве по линии международной дружбы с развивающимися странами, подработка преподаванием и переводами с португальского. Короткий период работы в начале 1990-х за большие деньги в одном мутном СП, куда устроился благодаря разговорному испанскому и откуда с неприятными впечатлениями вернулся на госслужбу. На госслужбе, надо заметить, отца уважали и даже ценили как твердого специалиста. Семья не шиковала, но все же была обеспечена. Конечно, сегодняшние доходы Сашки-бизнесмена несоизмеримы с заработком отца, но ведь и раньше-то ни в чем особо не нуждался. Да, квартиру купил уже на свои, но зато старту бизнеса помогли связи именно отца. Собственно, все, что мог, отец сделал, и сделал хорошо. При этом не воровал, не брал взяток, не лез в политику. Аккуратность, осторожность и рациональность правили его жизнью. Если все предыдущие годы ничего, никакого намека, то что же сейчас? Что?!...
…Кабинет майора ФСБ Евсеева внешне не отличался от любого другого кабинета, занимаемого, допустим, менеджером по продажам или маркетологом. Жалюзи на окнах, стеллажи с неопрятными папками, пластиковый стол, заваленный бумагами, дешевыми сувенирами и гаджетами с проводами. Да и сам майор оказался мужиком весьма гражданского вида – в шерстяном красном пуловере и слаксах.
- Итак, что вам известно о моем отце? - расположившись напротив стола лицом прямо к майору начал Сашка.
По лицу майора промелькнула усмешка, намекающая, что вопросы здесь задает он, однако, заговорил он без особого официоза, даже в несколько шутливом тоне:
- Пока практически ничего, - майор выждал паузу, вздохнул и продолжил, - Вы новости сегодня слушали? В курсе последних событий?
- То есть? - не понял Сашка, пытаясь понять по лицу майора: то ли это такая принятая тут форма глумления над посетителями, то ли…
- Про арест американцами в Латинской Америке российского шпиона, засекреченного военного советника, полковника ГРУ, СВР и всех прочих спецслужб одновременно, ну, или что там еще журналисты сегодня говорили, слышали?
- Ну, слышал вроде, - припомнил Сашка.- А что?
- А фамилию его слышали? Нет? Защепкин! Роман Степанович Защепкин – знаете такого?
Если бы дело не было для него столь важно, то Сашка не задумываясь встал бы и ушел – все-таки так глумиться над посетителем уже слишком. Сейчас же, переборов раздражение, Сашка просто ждал, когда майор перейдет к делу. Майор в свою очередь выжидательно глядел на посетителя. И в этом взгляде скорее сквозила растерянность, нежели глумление. Майор не шутил!
- Погодите, вы хотите сказать, что мой отец работает у вас? – прохрипел Сашка.
- Единственно, что я пока хочу сказать, что в стране Гренадия, где сейчас идет что-то вроде гражданской войны, правительственными силами разгромлен отряд повстанцев, известный как взвод полковника Ромуэля. Сам полковник легко ранен и арестован. При обыске в лагере найден российский загранпаспорт на имя Защепкина Романа Степановича, 1953 г.р. Судя по фотографии, а так же согласно иным косвенным данным, паспорт принадлежит задержанному полевому командиру «полковнику Ромуэлю», - майор откинулся на спинку расшатанного кресла, будто наслаждаясь произведенным эффектом, при этом буквально буравя Сашку глазами. Видимо, оценивал реакцию.
- И как вы это интерпретируете? – Сашка уже овладел собой.
- Это я вас хочу спросить, как ВЫ это интерпретируете?! - тон майора стал жестким. – Есть какие-то мысли?
- Ну, - Сашка сделал вид, что задумался. – Первое что приходит в голову, что кто-то похитил у моего отца паспорт, вклеил новое фото. Уехал в Гренадию. Только и всего… И, точно, тогда все сходится – отец без паспорта застрял где-нибудь в кутузке с какими-нибудь бродягами!.. Ну, вы же, как я понимаю, в курсе, что он исчез в Бразилии?
- Дело о розыске вашего отца нам еще вчера доставили из прокуратуры, - майор вытащил из ящика и бухнул на стол серенькую папку и продолжил, - Проблема в том, что фото в паспорте настоящее. Документ, так сказать, без следов взлома. Американцы его уже имели возможность поизучать неделю, а лишь потом слили информацию прессе. Так вот, паспорт настоящий, фото родное, а арестованный человек внешне соответствует этому изображению.
- То есть, вы хотите сказать, что это мой отец? – тихо переспросил Сашка.
- Да не хочу я этого сказать! - майор хлопнул папкой по столу. – Что фото, знаем мы, как эти фото делают – пол аула под это фото подойдет. Равно как и для латиносов все европейцы на одно рыло… Короче, вам его опознать нужно.
- А, ну конечно, - облегченно вздохнул Сашка. Абсурд рассеялся. Конечно, надо просто посмотреть фото этого задержанного повстанца и подтвердить, что паспорт у него краденый. Ну, а потом, нажав еще раз на бразильцев, прошерстить все лагеря с задержанными беженцами и прочими бродягами без документов. Отец, судя по всему, среди них.
- У вас же есть фото этого человека, - с надеждой спросил Сашка.
- Фото, конечно, есть, - майор снова перешел на шутливо-глумливый тон. – Наши друзья из ЦРУ не преминули выразить нам свои соболезнования. Так что, фото есть, смотрите.
Майор подвинул к себе ноутбук, поднял крышку, подергал мышкой и развернул экран к Сашке: «Смотрите».
Сашка взглянул и вздрогнул – на слегка размытом фото был его отец. Чуть похудевший, сильно загорелый, но практически такой же, как до расставания. Чисто выбритый и даже постриженный как дома – с очень коротким, редеющим ежиком седых волос. Вот только одет он был во что-то цвета хаки, да левое предплечье замотано бинтами.
- Это он! – Сашка чуть не плакал от радости. Значит, отец жив!
- Не торопитесь, - майор развернул ноутбук обратно. – Фото, как изволите видеть, сделано мобильным телефоном – отвратительного качества. Да даже если б и было нормальным – это ничего не значит. Нет, конечно, хорошо, что вы его узнали. Вернее, плохо, очень плохо…
- Что ж тут плохого, - не понял Сашка.
- Ну, это я о своем, девичьем, – пробормотал майор. – То, что вы его опознали по фото, хорошо только в том смысле, что мы с высокой вероятностью понимаем, что это наш гражданин. Повторяю, с высокой вероятностью, но не уверены. Если даже обычные жулики находят очень похожего персонажа под краденный паспорт, то что говорить о… Ну, вы поняли?
- Не совсем, - честно признался Сашка.
- Вам нужно выехать и при личной встрече удостоверить личность этого человека. Думаю, в данном случае наши и ваши интересы полностью совпадают. Вы не против вылететь завтра? Визу и все прочее, понятно, берем на себя…
Уже стоя в дверях, Сашка все-таки спросил:
- То есть, мой отец действительно сотрудник наших спецслужб?
Майор, уже начавший было подцеплять смартофон к ноутбуку, поднял голову, посмотрел на Сашку и молча взглядом указал ему на дверь.
…Прервав сбор чемодана, Сашка подсел к компьютеру – надо ж выяснить, что там сейчас в этой Гренадии…
Про Гренадию от отца Сашка, конечно, слышал, однако, когда последний раз – уже не помнил. Лет двадцать назад? Крошечное государство где-то между Бразилией и Парагваем с португалоговорящим населением. В 1980-х там был путч или революция, или и то, и другое. Хотя, где ж их в Южной Америке не было. «Руки прочь от Сальвадора», «контрас из Гондураса», ну и все такое, Сашка смутно припоминал. Про Гренадию давно ничего не было слышно. Правда, равно как и про Гондурас с Сальвадором – кому они сейчас здесь нужны? Ну, вот отец по старой памяти что-то там изучает в своем институте. Странно, но чем именно занимается отец, Сашка уже давно не интересовался: реферирует себе и реферирует.
Итак, согласно Википедии, Гренадия: столица Сан-Фердинандо, площадь 130 тыс. кв. км.(315 км с Севера на Юг, и 520 км с Запада на Восток), природа/ландшафт – редкое сочетание джунглей и гористой местности, численность населения - 4,5 млн. человек, государственный строй – президентская республика… Дальше из того же источника следовало, что дефакто в стране с 1976г. установлена монархия-диктатура некого Мукато. Вернее, неких: в 1976-1997 страной правил Фердинандо Мукато, а с 1997 по сей день его сын, Бернардино Мукато. Оба, судя по всему, редкие ублюдки. Причем, если еще в 1980-х режим поддерживался американцами в обмен на обещания не допустить в стране победы социалистов, то сегодня правящая семья, по большей части, предоставлена самой себе. В последние годы непрекращающаяся и ранее партизанская война подзуживаемых некогда Советским Союзом повстанцев снова активизировалась…
… Прямых рейсов Москва - Сан-Ферденандо, естественно, не существовало. Лететь пришлось через Асуньон (Парагвай). Аэропорт столицы Гренадии напомнил Сашке полевой аэродром из фильмов про Вторую мировую войну – минимум бетонного покрытия и напоминающие наши куркурузники маленькие самолеты. Особую атмосферу дополняла вечерняя темнота, разряженная огнями прожекторов. «Сан-Ферденандо… – в честь первого президента назвали, что ли?» – почему-то подумал Сашка…
…Пройдя через несколько шеренг вооруженных до зубов головорезов, изображавших паспортный контроль, Сашка вышел в «зону встречающих». Его, кстати, действительно встречали – невзрачный человечек лет 40-50 в цветастой рубашке, коричневых брюках и высоких армейских ботинках. Человечек быстро сунул руку и коротко представился Вадиком, а потом жестом пригласил в тентованый джип непонятной марки.
- В гостинице ни с кем не разговаривать, – инструктировал по дороге из аэропорта Вадик, ловко маневрируя в хаотичной городской застройке. – Попытаются заговорить – непонимающе улыбайся. Английским владеешь? Значит, делаешь вид, что не понимаешь. По-русски, кстати, если заговорят, - тоже не понимаешь. Из номера не выходить. Завтра около 9:00 за тобой заеду.
Сашка кивал и поглядывал в окно. Город был освещен плохо, но, даже и так было видно – не Рио-де-Жанейро во всех смыслах. Пока ехали, Вадик, чертыхаясь, два раза съезжал на обочину узкой дороги, уступая проезд кавалькаде разнокалиберных ощетинившихся стволами автоматов из окон джипов и бронемашин.
…Заснул Сашка только под утро – нервозность давала знать. Завтра ему предстоит встреча с отцом. А вдруг это не отец? А что лучше, чтоб это был отец или не отец?... Вадик прогудел под окном двухэтажной хибары с надписью «Hotel» ровно в 9:00. На этот раз он был в натовском камуфляжном комбинезоне и кроссовках Nike. На лице непроницаемые черные очки. Брезентовый верх джипа был убран. Сашка запрыгнул на пассажирское сиденье, и машина рванула вперед. На солнечном свету столица Гренадии напоминала окраины Мехико – трущобы из фанерных или пластиковых домиков с редкими вкраплениями каменных построек явно времен конкистадоров. В целом же город выглядел шумным, даже каким-то праздничным. По мере движения жилых хибар становилось все меньше, зато все чаще встречались вооруженные посты людей в неоднородной форме. Кто-то, как Сашка догадался, считался полицейским, а иные национальными гвардейцами (привет из Википедии). Один раз джип остановили – Вадик показал какую-то бумажку, и гвардеец, отдав честь, разрешил продолжить движение. Наконец, они остановились перед шлагбаумом КПП, окруженном со всех сторон редутами в виде бетонных блоков под двумя пулеметными вышками.
- Из машины не выходить даже пописать, – Вадик остановил джип прямо перед одним из редутов. – Сиди здесь и жди, сейчас вернусь за тобой.
Вадик подошел к КПП и что-то сказал охраннику в форме. Охранник кивнул, и Вадик, поднырнув под шлагбаум, скрылся на территории. Охранник подмигнул Сашке и почему-то направил на него автомат… Вадик вернулся, примерно, через полчаса, залез в машину и завел двигатель:
- Не получится сегодня. Никого из союзников на месте нет. С блядок своих в джунглях еще не вернулись. Короче, все как всегда – нужна санкция, а санкционирующий похмеляется. Ладно, поехали в гостиницу, завтра точно все состоится.
- Союзники – это вы так американцев называете? – догадался Сашка.
- Да, они самые - црушники противные и прочие отбросы, кто от Ирака откосил, - проворчал Владик.
Расставаясь у гостиницы, Вадик внимательно посмотрел на Сашку и сказал:
- Город видел?
- Видел…
- Желание осматривать еще есть? Правильно. Значит, чтоб на улицу не выходил. Пансион у тебя проплачен по полному довольствию – еду в номер занесут. Хозяин будет предлагать выпивку за дополнительные деньги: местную деревенскую бурду не пей – проси виски. Покрути телек, может, найдешь что-нибудь на английском. Хотя, принимаемое тут парагвайское ТВ на испанском можно и так смотреть – бабы красивые. Завтра дубль два – снова в 9:00. Adeus.
…Обед, доставленный в номер, был весьма неплох, но отнюдь не экзотичен: суп-пюре, свиная поджарка с картошкой и салат из чего-то, напоминающего чертополох. Возможно, спаржи. Ананасовый сок был налит в стакан, но в качестве недвусмысленного указания на происхождение сопровожден ополовиненным картонным пакетом с логотипом «Gold juice». Не послушавшись Вадика, Сашка все же заказал «tekila in bottle» и получил за $20 вполне фабричную на вид чекушку. От еды и выпивки Сашку сморило, тем более, сказалась бессонная ночь. Но заснуть не удалось – за дверью послышалось какое-то шуршание, затем легкий стук и сразу голос, произнесший по-русски с сильным акцентом:
- Романыч, открой, мы свои…
Может просто подействовала выпивка, но препираться со стоящими за дверью и нудно выяснять, кто это тут для него свои, сил уже не было. Захотят – все равно сломают фанерную дверь одним толчком. Сашка поднялся с кровати и распахнул дверь. На пороге стояли двое бородатых латиносов: одному лет двадцать пять, другому в районе сорока. Без оружия и на вид вполне мирные, по крайней мере, никаких военных атрибутов вроде камуфляжных штанов или нашивок – цветастые размахаистые рубашки, джинсы и мокасины на босу ногу.
Гости быстро перешагнули через порог и затворили за собой дверь. Сашка молча указал им на плетеные кресла, а сам сел на кровать и вопросительно уставился.
- Это, - молодой кивнул на второго, - Фидель, а я Андре. Мы товарищи полковника Ромуэля, вашего отца.
- И?.. – Сашка почувствовал себя героем какого-то странного фильма.
Молодой взглянул на старшего, а когда тот кивнул, произнес с патетикой в голосе:
- Мы пришли выразить свое восхищение вашим отцом от своего имени и от имени всей республики!
- Чего? – переспросил Сашка, переводя глаза то на одного, то на другого.
Латиносы тоже переглянулись. В этот момент в дверь снова постучали – хозяин послал мальчика узнать, не нужно ли гостю чего-нибудь еще в связи с визитом посетителей?
- Выпьете? – обратился Сашка к Фиделю.
Фидель вопросительно взглянул на Андре.
- Фидель по-русски не говорит, - пояснил Андре. Потом что-то протарабанил Фиделю по-португальски. Фидель молча кивнул.
В течение следующих пяти минут все трое сидели молча: Сашка разглядывал латиносов, а они Сашку. Потом появился мальчик с подносом, быстро выставил на столик полноразмерную бутылку текилы, три бокала и тарелочки с ломтиками лимона и какой-то местной закуской в виде канапе, пожелал хорошего настроения и быстро вышел. Сашка разлил бутылку в три бокала полностью. Каждому поровну. Убрал пустую тару под стол. Поднял свой бокал, пробомотал что-то вроде: «За встречу» и залпом выпил. Потом откинулся на подушки у стены, подождал, пока гости тоже сделают по глотку, закусят лимоном и произнес:
- Итак, давайте начнем по пунктам…
…- В России я был всего один раз, в Ростове. А русский язык учил на Кубе в Гаванском университете, - Андре расстегнул рубашку и продемонстрировал вытатуированный на левой груди портрет Че Гевары. При этом Фидель неодобрительно скривился и, перехватив Сашкин взгляд, постучал себя по лбу. Андре махнул рукой и продолжил:
- А с вашим отцом мы познакомились в Бразилии, в пункте сбора добровольцев революционной армии Гренадии. Такие, как он, среди добровольцев большая редкость – офицер с настоящим боевым опытом. Он ведь в России был полковником ГРУ…
- Это он вам сам рассказал? – уточнил Сашка.
- Да это все знают, - заверил Андре. – Он участвовал в спецоперациях на Халкин-Голе, в Праге, Кабуле. Поэтому почти сразу штаб нашего формирования назначил его командиром диверсионного взвода. Полковник железный человек. Думаю, даже у вас в России таких мало. Мы воевали с ним, как у вас русских говорят, плечом к плечу…
…Дальнейшее повествование Андре напоминало пересказ подростком сюжета боевика. Благодаря текиле, многое прошло в Сашкином сознании как-то смазано, но общую канву он ухватил. Судя по рассказу, его отец, ну или предположительно его отец, командовал отрядом из сорока головорезов. Разрабатывал план операций (и даже лично участвовал в нескольких рейдах) по захвату складов с оружием, нападению на правительственные кортежи, взрыв аэродрома и т.п. Носил камуфляж, не расставался с пистолетом системы беретта, а главное, несколько месяцев жил в джунглях в палаточных лагерях… Что ж, вполне обыденные занятия для старшего референта.
Андре достал смартфон и стал перелистывать фотографии, выискивая полковника Ромуэля. На этих фото человек, очень похожий на отца (качество картинок на экране не позволяли сделать однозначного вывода), сидел с завязанными глазами перед разложенными на подстилке частями автомата Калашникова, отдыхал в гамаке, натянутом между пальмами, просто стоял рядом с какими-то жуткими вооруженными типами…
…- На нас бросили большие силы гвардейцев. Последний месяц мы постоянно перемещались по джунглям и обязательно ушли бы к своим. Но нас предали. Около десяти дней назад наш лагерь окружили гвардейцы Мукато. Там почти всех перебили. Полковника тоже бы убили, думаю, но, говорят, был приказ – русского взять живым, - Андре допил текилу.
- А ты-то как выбрался? – с деланной подозрительность поинтересовался Сашка.
- Меня за два дня до этого отправили в штаб, вот Фидель подтвердит, - с явной обидой оправдался Андре и посмотрел на Фиделя. Тот, будто догадываясь, о чем идет речь, кивнул и ободряюще похлопал Андре по плечу. Наступила пауза. А потом, как бы подводя итог, Андре выдал:
- Мы знаем, что вам завтра позволили увидеть отца. Передайте ему, что народ Гренадии не забудет его. Когда мы победим, то назовем его именем город и один из новых университетов, а возможно, военное училище. Думаю, перед смертью ему это будет важно услышать.
- Перед смертью?.. – будто проснулся Сашка. Замаячивший финал боевика начал расходиться с традиционным хеппи-эндом.
- Ну, да, - пожал плечами Андре и посмотрел на Фиделя, который тоже пожал плечами. – Мукато всех расстреливает…
…Когда латиносы ушли, Сашка достал из чемодана блокнот – чертя на бумаге, структурировать мысли всегда легче. Итак, имелось следующие взаимоисключающие данные: его отец не мог быть полковником ГРУ, но старший референт не мог быть командиром диверсионного взвода; человек на фото, скорее всего, был его отец, но его отец не мог… А может, это все вранье? Да, да, вот абсолютно все тут сказанное. Никакие эти двое не повстанцы, а хитрожопые црушники. Наплели ему в три короба баек, подтасовали фотографии и… Используют его отца в какой-то своей жуткой игре. Может быть, подставляют вместо какого-то настоящего бандита полковника Ромуэля, которого тут в лицо не знают… В общем, опять все до завтра, до дубля два, как сказал Вадик…
…Сашка сидел на стуле и поеживался. Специальной комнаты для свиданий в тюрьме на территории гарнизона Сан-Фердинандо не было – для этого просто использовали свободную камеру. Сквозь приоткрытую металлическую дверь он слышал, как Вадик болтает по-португальски с сопровождающим их офицером. Наконец, послышались шаги, дверь распахнулась, и в камеру вошел отец. Дверь закрылась…
…- Пап, так значит ты действительно сотрудник наших спецслужб? - Сашку бил озноб.
- Конечно же, нет,- засмеялся отец. – Ты ж меня 32 года знаешь – так маскироваться от собственной семьи ни один штирлиц, думаю, не сумел бы. Кстати, и про все это мое «боевое прошлое» эти поклонники Че Гевары сами себе навоображали и разнесли по миру – неужели ты думаешь, что я бы так врать стал?
- Но ведь ты только что сказал, что все остальное чистая правда, ну, эта запись в добровольцы, диверсии,… аэродром взорванный, - логическая связка для Сашки снова распалась.
- Правда. Только ты почему-то исключаешь то, что я действительно могу оказаться обычным добровольцем.
- Пап, но почему? Зачем?!
- Ну, ты ж видел, наверное, что здесь творится. Эти Мукато законченные ублюдки. Слава богу, имею представление – изучал же сколько лет… Им по морде дать – святое дело!
- Ты мне это рассказываешь? Это что твое дело, причем тут Мукато? – скривился Сашка.
- Да, дело не только в Мукато. Дело в первую очередь во мне… Саш, ты помнишь своего деда Степу? Когда он умер, ты уже вроде в сознательном возрасте был.
- Ну, помню, конечно, мне тогда 12 лет было.
- А, ну вот. Ты ведь помнишь, что твой дедушка не воевал в Отечественную войну. Он был хромой – инвалид детства, да и в 1941 ему уже был 31 год. Короче, призыву на фронт он не подлежал. Хотя, вполне возможно, если б попросился добровольцем в московское ополчение той страшной осенью или как-то еще, то может, взяли бы. Но я уверен – не просился. Разумеется, он был участником трудового фронта – его отправляли налаживать какие-то поставки по лендлизу, короче, в Москве с семьей он бывал редко. Зато отовсюду умудрялся слать домой продуктовые посылки, благодаря которым моя мать и старший брат, твой дядя Костя, продержались. Помню, как-то в детстве я по глупости спросил его: «Пап, а почему ты не воевал?». Он тогда так посмотрел на меня и сказал: «А ты что ж хотел, чтобы меня убили, а твоя мать и брат с голоду умерли?»…Больше мы никогда на эту тему не разговаривали. Так вот, однажды, когда ему уже было лет 75, я случайно узнал от людей весьма занятную историю. В санатории, куда он ездил летом по путевке, твой дед рассказывал новым знакомым, что он полковник в отставке, а хромота – последствие фронтового ранения. Позже, уже за год до смерти он, впадая в маразм, начал впаривать эти байки соседу, с которым прожил рядом три десятка лет, и который уж точно знал, что дед не воевал. Я потом долго думал, откуда у него пошли эти комплексы. Вроде, жизнь прожил достойную, сам до замдиректора завода дослужился, нас с братом на путь поставил. Короче, нормальный мужик. Ан, нет, чего-то, видимо, не довыполнил в этой жизни, что-то не реализовал. Не доиграл, если хочешь… Есть, видимо, какие-то мужские, генетические необъяснимые потребности, какие-то глубинные элементы самосознания. Именно поэтому взрослые мужики коллекционируют оружие, играют в ролевые игры на природе, играют в ряженых казаков… Но игры – это лишь игры. Короче, мне стало страшно – а вдруг и я когда-нибудь пойму, что что-то мужское в своей жизни я не исполнил, не побывал на своей войне. И времени, и войны для исправления уже не будет. Ну, и однажды начну, как мой отец и твой дед рассказывать девушкам, что я полковник в отставке…
…Отец закончил рассказ. Сашка сидел и молчал.
- Кстати, по сравнению с моим отцом, я в значительно более выгодном положении – моя семья без меня уже выживет, - заметил Защепкин-старший.
Сашка поднял голову:
- Мне сказали, что тебя могут расстрелять.
-Ну, вообщем-то, это не сложно было предположить, - подмигнул ему отец…
Эпилог
Полковник Ромуэль был передан американцам, которые предложили обменять его на отбывающих наказание за шпионаж против России собственных агентов. Служба внешней разведки России признала Романа Степановича Защепкина своим сотрудником и реализовала обмен. Через три месяца после возвращения на Родину Роман Защепкин получил в Кремле из рук президента орден «За заслуги перед отечеством 2 степени». О том, что он полковник разведки в отставке, пока никому не рассказывает.
No comments:
Post a Comment